«Дисциплина — это решение делать то, чего очень
не хочется, чтобы достичь того, чего очень хочется.»
Любой человек, занимающийся айкидо, по мере накопления определенного опыта, сталкивается с одинаковыми вопросами и проблемами. В наибольшей степени это проблемы восприятия и дисциплины. И чем больше стаж занятий, тем сильнее они проявляются, и сильнее влияют на выбор того пути, которым в конце концов пойдет человек в своём обучении. Ведь когда ты новичок, или ещё достаточно рядовой ученик, всё достаточно просто — нужно всего лишь выполнять принятые в додзё элементарные правила приличия, поведения, взаимодействия с другими учениками и сэнсэем, вовремя вносить оплату за возможность заниматься и т.д. То есть, до определенного момента, простое следование «правилам общежития» вполне позволяет чувствовать себя комфортно, учиться и набираться начального опыта. В данном случае пока намеренно опустим вопрос поставленной цели и прочие мотивационные моменты. Речь пойдет несколько о другом.
Постепенно, с ростом уровня и опыта, приходит время, когда, помимо посыла просто следовать правилам и заниматься, возникают обязанности и ответственность, а также необходимость получения специальных знаний и развития качеств, которыми по определению должен обладать человек, который всерьез решил заниматься БИ. Этот этап является естественным, однако его сопровождает определенное количество сложных моментов, которые либо успешно разрешаются, либо приводят к печальным последствиям. Так что это за проблемы, и от чего зависят пути их решения?
Главной и фундаментальной проблемой является исходное различие менталитета — условно европейского и японского, а также вопрос понимания и адаптации к этим отличиям. Определенные качества, присущие японцам и воспитываемые у них с детства, настолько сильно влияют на их общество и взаимоотношения, что с ходу разобраться в деталях общения, мотивации, этикета и других важных вопросах, с позиции европейца достаточно сложно. Этим вопросом надо заниматься специально. Логично, что любому инструктору изучающему именно японское БИ и признавая целиком и полностью направляющую роль «своего» хомбу-додзё и главы школы, приходится регулярно иметь с ними дело, общаться, решать какие-то вопросы и в принципе находить общий язык. В противном случае просто невозможно качественно перенимать нюансы изучаемой школы, да и вообще научиться понимать мотивацию существующих правил и механизмов принятия различных решений. Европейская модель менталитета с одной стороны лишена «японских» качеств, с другой предполагает конкретику и наличие инструкций по любому вопросу, желательно письменных. Так сложилось исторически, что в европейской цивилизации без «бумажки» никто и ничто не воспринимает всерьёз.
Рассматривая эти различия с точки зрения обучения, становится понятно, что ученику без посторонней помощи здесь не разобраться, так как исходные точки понимания кардинально отличаются. Если для японца занятия БИ предполагают цепочку: цель, этикет, долг, обязанности, и это норма, которая даже не обсуждается, то для условного европейца это скорее собственное «я», миллион «почему», узконаправленная цель, принуждение следовать письменным инструкциям и осязаемые признаки роста (пояса, дипломы, сертификаты и прочие материальные вещи, которые можно показать другим). Разумеется, что всё это грубо и условно, однако такое упрощение достаточно точно показывает ситуацию, которую ученику требуется со временем поменять, если он действительно хочет развиваться.
На начальном уровне, крайне редко случается так, что ученик-европеец имеет возможность учиться непосредственно в Японии, либо время от времени посещать хомбу-додзё, поэтому основным способом передачи информации для него является инструктор (сэнсэй), который его учит тому, что знает сам, исходя из правил и методов, принятых в той школе, которую он представляет. Чем большего уровня ученик планирует достичь, тем большее количество нюансов, гласных и негласных правил, принятых в конкретной школе (да и свойственных БИ вообще) ему потребуется усвоить. А в этих вопросах без полного доверия собственному сэнсэю и отсутствия самодеятельности вряд ли возможно обойтись. И это подводит к первому важному моменту — вопросу самоидентификации и принадлежности к определенной школе. Фактически, либо ты принимаешь правила школы, в которую пришел учиться, и неукоснительно следуешь им в ходе обучения, либо принимаешь частично, либо отрицаешь, что прямо влияет на результат и определяет вектор дальнейшего движения. Ведь что представляют собой правила и требования конкретной школы? Это основа, на которой данная школа создана, базис, определяющий индивидуальность и отличия школы от других. Поэтому если ученика устраивает цель в виде результатов работы самого главы школы, инструкторов хомбу-додзё и собственного сэнсэя, значит, правила этой школы должны быть приняты человеком по умолчанию. Странно надеяться освоить знания школы, двигаясь по пути, отличному от того, которым прошли её основатели.
Приведем достаточно простой пример возможного сбоя процесса самоидентификации. Бывают ситуации, когда семинары и мероприятия в рамках своей школы проходят не слишком часто, зато, наряду с этим, доступными являются мероприятия других школ, именитых сэнсэев и т.д. Особенно это актуально в крупных городах. Почему бы не походить туда? Одни считают, что чем большее количество семинаров разных сэнсэев они посетят, тем больше мудрости и опыта наберутся. А заодно можно будет пафосно написать на сайте, сколько раз и скольких сэнсэев ты посетил. Другие полностью погружаются в изучение выбранного направления, не распыляя сил на «расширение кругозора». Третьи говорят — «ну а почему не сходить, вреда не будет…». При этом, в первом и последнем случаях, фактически происходит размытие иерархичности системы, так как собственный сэнсэй и принципы школы отодвигаются на второй план, становятся не единственными источниками информации, а одними из многих. Однако, при всей возможной схожести школ и представляющих их сэнсэев, нюансы, риторика и методы обучения, а соответственно и требования у всех разные. Выходит, что люди, на первый взгляд действующие из лучших побуждений, гонятся за несколькими зайцами, а на выходе получается не широкий кругозор, а сборная солянка ничем не связанных между собой элементов обучения. Собственный же сэнсэй такого ученика оказывается в ситуации, когда, в лучшем случае, ему приходится, как минимум, тратить дополнительное время на разъяснение различий методов обучения и исправления всего того, чего ученик набрался «в гостях». В свою очередь, у ученика на этом фоне может возникнуть впечатление, что ему не дают всей полноты информации, либо относятся к нему излишне строго и предвзято, фактически запрещая реализовывать идеи, подхваченные где-то ещё. Ведь общей картины, в отличие от своего сэнсэя, он не видит.
Конечно, это не говорит о том, что сэнсэй должен запрещать ученикам ходить на чужие семинары и мероприятия. Вопрос лишь в том, в какой мере это повлияет на ученика, а ещё точнее — в степени готовности расширять кругозор без вреда для себя. Ведь меру этой готовности сам ученик определить не в состоянии. То есть, снова возникает вопрос доверия и четкого понимания и принятия того, к какой школе ученик относится.
Затронутый вопрос соприкасается и с другим важным моментом — фактическим, а не воображаемым желанием ученика развиваться. Проблема заключается в том, что даже этот, несложный, на первый взгляд вопрос, многие понимают слабо. В самом начале занятий, желание развиваться достаточно простое. Человек хочет побыстрее выучить какие-то движения, страховки и пр. То есть получить начальные навыки для него и есть развитие. С постепенным ростом опыта, само понятие развития существенно усложняется. Человек начинает ощущать, что не всё так просто, как казалось. Он в большей степени видит и осознает потенциальные возможности, которые может получить, но плохо представляет себе как это сделать. Ведь «побыстрее» тут уже не выходит. Часто многие бросают тренировки именно на этой стадии, не чувствуя в себе готовности много и напряженно работать, чтобы хоть приблизиться к тому уровню, который демонстрирует сэнсэй, не говоря уже о мастерах более высокого ранга.
В данной ситуации от человека впервые по-настоящему требуется терпение, нацеленность и более полное осознание того, что именно еще предстоит пройти, чтобы двигаться дальше. Более того, на первый план выходит необходимость скрупулезно выполнять не только инструкции сэнсэя, но и следовать правилам, традициям, этикету в гораздо большей степени, чем раньше. Естественное природное человеческое эго тут может доставить множество проблем, ведь зачастую то, что требуется делать, противоречит жизненному опыту, убеждениям, чертам характера и ощущению собственной уникальности. Умение подчиниться в таких условиях — пожалуй основная вещь, которую придется принять. Не имитировать подчинение в собственных интересах, а довериться полностью. Если подумать, то это не является каким-то унижением. Это просто необходимость объективного осознания и внутреннего принятия собственного места в имеющейся иерархии.
А откуда взялись все эти правила и требования, предъявляемые сэнсэем к ученикам и почему они именно такие, а не какие-то другие, более простые, или менее строгие? Как уже упоминалось, основная часть правил, в том числе негласных, происходит из традиционных взаимоотношений внутри японского общества. Причем это касается всех сфер жизни, а не только БИ. Например отношения сэмпай-кохай (старший-младший), ученик-учитель и т.д. Вообще сэнсэй (яп. 先生 сэнсэй, букв. «рождённый раньше», «преждерождённый», «старший») является вежливым обращением к старшему и более опытному человеку (даже более вежливому, чем обращение с приставкой «-сан»), которого уважают, и у которого традиционно необходимо спрашивать совета. Сэнсэем в Японии вообще называют любого учителя, даже если он младше по возрасту. Однако его роль приобретает наибольшее значение именно в контексте обучения какому-то предмету, ремеслу или искусству. Ведь японцев не требуется дополнительно учить таким азам культуры, как безусловное уважение к старшим и более опытным, не требуется заставлять делать уборку в додзё, рассказывать об уровнях взаимоотношений, требовать дисциплины или развеивать сомнения относительно эффективности техник. Даже то, как необходимо фотографироваться с сэнсэем, имеет свои определенные традиции. Список можно продолжать очень долго.
Правила, и этикет появились не на пустом месте. По аналогии с техникой безопасности на производстве, либо обучением в школе или ВУЗе, каждый элемент традиции, каждое правило (гласное или негласное), все нюансы этикета произошли из практики, методом коррекции проб и ошибок. Эффективность следования данным правилам в процессе обучения многократно подтверждена на всех уровнях. Для начала, это, как минимум, привычка четко придерживаться иерархии. И этот принцип определяет всю суть и идею построения взаимоотношений в сообществе любого масштаба. Следует ли делать эти правила более мягкими? Вряд ли, так как обычно это приводит к возникновению безвластия по всей вертикали, что недопустимо в традиционных БИ.
Проблемой для людей западной культуры всегда является отсутствие начальных знаний о различных правилах, нарушение которых японцам чаще всего покажется просто диким или минимум — не совсем корректным. Следовательно, чтобы не только изучать техники айкидо, но и иметь более глубокое представление о предмете изучения, понимать причины возникновения определенных правил, да и вообще, чтобы не выглядеть смешно или нелепо, необходимо изучать и усваивать те детали, о которых японцы чаще всего даже не задумываются. Фактически донесение этих нюансов до учеников — дополнительная работа сэнсэя «не японца», задачей которого становится сначала изучить всё самому и потом привить эти знания ученикам. В этой же плоскости лежит причина того, что никакого письменно изложенного кодекса поведения и прочих премудростей не существует. Ну сами подумайте, зачем японцам излагать на бумаге те вещи о себе, которые например вы сами делаете не задумываясь каждый день с учетом традиций и привычек вашей собственной страны и места проживания? Это и так все знают. Разумеется, это понимают и японцы, которые до определенного момента достаточно снисходительно относятся к грубым ошибкам иностранцев в области этикета, традиций, манеры общения и т.д. В этом смысле например каждый семинар вдвойне полезен, так как ученики под руководством приезжих сэнсэев изучают упражнения и техники, а инструкторы в это время учатся нюансам, которые доносятся исключительно в формате личной передачи от человека к человеку. Причем происходит это постепенно и только в случае, если такая заинтересованность имеется у инструктора. В противном случае этого не происходит, либо претензии, которые в той или иной форме закономерно высказывают приезжие учителя, списываются на их скверный характер или звездную болезнь и никаким образом не принимаются в качестве руководства к действию.
К сожалению, полное отсутствие желания вникать в эти детали свойственно в России достаточно многим. Часто это выдается чуть ли не за национальную гордость — мы, дескать, не японцы, и изучать их обычаи и соблюдать их правила не хотим и не будем. Ну в таком случае создали бы собственную школу, назвали её «русское айкидо» и строили обучение исходя из нравственности славянских предков. Впрочем, в этом смысле каждый сам себе хозяин и делает, что пожелает.
Однако есть одно «но». Несмотря на то, что иностранцу уж точно никак не стать японцем, уровень того, насколько он разбирается в деталях этикета, напрямую отражается на той информации, которой с ним готовы поделиться, её качестве, да и вообще на уровне взаимодействия и общения. Не составляет никакого труда обнаружить в России и других странах множество инструкторов с высокими данами, которые хоть и получили свои регалии, звания и т.д., но технически представляют собой печальное зрелище. Этот феномен можно назвать «гостевым обучением». Вроде и семинары у них регулярные, и мастера высочайшего уровня ездят к ним как на работу, и поездки в Японию несколько раз в год, а результата нет. Все потому, что и дома и в гостях эти инструкторы часто ведут себя неподобающе, с панибратством, незнанием традиций или проявлением иных, неприглядных для японцев качеств. Конечно, японцы им тоже вежливо улыбаются, берут с них деньги и уезжают. Либо, находясь у себя дома, не выставляют сразу за дверь, а вежливо позволяют зайти, потренироваться и только потом выдыхают, когда «гастролеры» едут наконец домой. Даже когда эти визиты вообще наносятся без приглашения и согласования (что неприемлемо в принципе), гостей терпят. В конце концов айкидо — искусство гармонии и даже сталкиваясь с хамством и неуважением, японцы в целом продолжают работать с такими людьми. Детали кроются куда глубже и они, прежде всего, кроются в качестве и искренности общения с теми, кто проявляет интерес к мелочам. Стандартный принцип отдачи и «обратной связи», который проявляется на всех уровнях.
На деле, для того, чтобы завоевать настоящее, неподдельное доверие со стороны хомбу-додзё и его инструкторов, требуются годы кропотливой работы, основанной на уважении и соблюдении неписанных правил и традиций. Требуется себя зарекомендовать реальными делами в рамках развития школы, осуществляя максимально корректную и точную ее передачу, не совершая при этом откровенно грубых ошибок. Однако и результат этой работы несравним с «гостевым обучением». На первый взгляд и информация одинаковая, и программы обучения для всех едины, однако эффект принципиально отличается.
Следующая проблемная сфера, которую мы рассмотрим в связи с вопросами правил и этикета, напрямую связанная с обсуждаемой тематикой, это деятельность старших учеников. На практике, первые серьезные обязанности появляются у них с уровня коричневых поясов. Кроме того, считается, что к этому времени они более-менее готовы к усвоению более серьезного материала, более сложной информации, поэтому требования к ним резко возрастают, а к рекомендациям от сэнсэя, которые давались ранее, всё чаще добавляется слово «должен». Восприятие этого момента со стороны самих учеников обычно разный. Одни принимают это как норму и следующую стадию обучения, другие — как самодурство сэнсэя и «закручивание гаек». В любом случае на данном этапе происходит вторая по счету проверка на прочность и очередной этап выбора направления дальнейшего движения. Разумеется, полное отрицание происходящего приводит к тому, что ученик попросту покидает школу, либо вообще вешая пояс на гвоздь, либо уходя туда, где требования мягче. Полное принятие — означает постепенный рост уровня, отсутствие кризиса мотивации и внутреннего конфликта, то есть максимально компромиссный путь. Но есть и промежуточный вариант: некоторые решают потерпеть всё это как временное неудобство. То есть, недовольство есть, оно накапливается, но ученик решает подождать, пока не получит степень «дан», потом немного потерпит ещё, и, наконец, освободится от неприятного ему «угнетения», начав делать что ему хочется. Правда он не понимает того, что дальше будет только хуже. В любом случае, именно так зарождаются проблемы более серьезного характера, которые в том или ином виде проявятся позже.
Сам по себе уровень коричневых поясов еще не представляет из себя ничего достаточно серьезного. Это переходный период, в рамках которого происходит шлифовка и осмысление уже сделанного, начинается серьезная подготовка и даже изменение психологии. Одновременно это период, где могут зародиться всевозможные проблемы, недовольство, рост эго и амбиций. Причем эти процессы могут происходить как по отдельности, так и одновременно, зачастую протекая настолько скрыто, что даже опытный сэнсэй может поначалу не заметить никакого негатива.
На стадии 3-1 кю происходит закладка фундамента будущего роста. Поэтому здесь можно провести некую промежуточную черту. Выходя на аттестацию на 1 дан, среднестатистический ученик уже обязан понимать и адекватно принимать всё то, что он должен был освоить за предшествующие 5-7 лет начального обучения: показывать хороший уровень обучаемости (адекватность восприятия информации и инструкций), проявлять видимое желание учиться дальше, иметь четкое представление о правилах корректного взаимоотношения с сэнсэями и коллегами по школе, четко понимать собственные обязанности и трезво оценивать возможности. Иными словами — соответствовать стандартным требованиям додзё и школы в целом. Конечно, всё описанное — не панацея и не может быть описано языком конкретных цифр или жестких регламентов. Но в целом, подведение ученика к уровням черных поясов целиком и полностью находится в ведении сэнсэя. Это его ответственность, рекомендации и, в конце концов, окончательный выбор.
В случае несоответствия ученика каким-то из указанных критериев, ученику может быть закономерно отказано в очередной аттестации. И это происходит не так уж редко. Такие случаи часто служат с его стороны источником возникновения обиды и негатива. Особенно когда ученик на самом деле не понимает (а точнее — не стремится понять), что послужило причиной данного решения. Чаще всего он расценивает это как незаслуженные придирки сэнсэя или политические игры. Бывает и так, что ученик напротив — действительно начинает что-то менять и понимает наконец, не только в теории, но и на практике, что именно от него требуется. Тогда и только тогда он пойдет дальше. В противном случае, он может уйти в другую школу, чтобы продолжить «карьеру» там, либо бросить айкидо совсем. Причем, с точки зрения такого человека, во всём происходящем виноват будет только сэнсэй, а по отношению к сэнсэю это наоборот — будет проявлением максимальной грубости в ответ на годы вложенного в ученика времени и ресурсов. Ведь уход по описанным причинам редко сопровождается словами благодарности, да и вообще хоть какими-то словами.
Но предположим, что человек всё же был успешно допущен, рекомендован и прошел аттестацию на 1 дан. Что это означает? На деле еще ничего. С точки зрения японцев, как родоначальников айкидо, 1 дан означает только первый шаг и готовность учиться дальше. То есть изучение айкидо на этой стадии только начинается. Но Россия тем и уникальна, что в ней на все, даже самые очевидные вещи, часто присутствует свои собственные взгляды. Многие, получив свой 1 дан, наивно полагают, что черный цвет пояса уже очевидно является мастерской степенью. При таком подходе достаточно быстро меняется поведение, отношение к тренировкам и сэнсэю скатывается вниз, начинается рост эго. Кроме того, возникает иллюзия, что уже можно быть достаточно самостоятельным, даже набрать собственную группу и т.д. Вообще такая модель поведения порой свойственна не только уровню 1 дана, но и 2 и 3 и даже выше. Она проявляется в том, что фактически человек перестает учиться и развиваться, хотя сам он так не считает. Впрочем, на этой стадии бывает не только негатив, и многие вполне достойны своего ранга, да и с пониманием своего места под Солнцем у них тоже всё в порядке.
Чтобы полнее понимать суть затрагиваемых в данной статье вопросов, необходимо вспомнить и еще несколько моментов, о которых обычно мало кто думает. Существует альтернативная градация учеников и оценка их деятельности помимо технических стандартов и, непосредственно, поясной системы. Идея заключается в том, что в процессе наблюдения за отношением любого ученика, его способностями (как врожденными, так и приобретаемыми) инструктору уже на стадии 3-1 кю становится понятно, к какой условной категории человек относится. К примеру, ученик может в перспективе дойти до неплохих технических высот, и даже научиться очень эффективно применять их на практике, но, в свою очередь никого ничему не сможет научить по причине отсутствия таких способностей. Условный обычный ученик — просто занимающийся для себя, для умеренного саморазвития и достаточно медленно двигающийся вперед по причине отсутствия амбиций и какой-либо спешки. Условно способный ученик с уровнем выше среднего, который, помимо собственного роста, в перспективе способен стать неплохим инструктором. Можно привести и еще десяток типовых разновидностей обучающихся, но основным интересным моментом здесь является то, что существует ненулевая вероятность перемещения ученика между этими условными категориями. Например, подающий надежды и хорошо мотивированный потенциальный инструктор вдруг останавливается, теряет «запал» и оказывается еще одним среди множества обычных учеников. Либо наоборот — весьма средний по способностям и перспективам ученик вдруг проявляет взрывной рост мотивации, убежденности и желания работать и развиваться, за какие-то несколько лет преображаясь полностью, технически, морально и психологически.
Вполне естественно, что к этим условным категориям нерационально применять одинаковые критерии экзаменационной оценки, вменять им одинаковые обязанности или одинаково жестко требовать соблюдения существующих правил. Поэтому, занимающихся старших уровней подразделяют на любителей и профессионалов. Это достаточно условная граница, однако она имеет решающее значение по объему предъявляемых требований, а также при оценке в ходе аттестации. Что интересно, выбор варианта, в соответствии с которым к нему будут относиться и его оценивать, делает сам ученик. Отсюда иногда появляются закономерные вопросы, когда вроде бы одного ранга люди, а качественно работают совершенно по-разному. Это может являться как раз следствием того, что одного готовили по профессиональным критериям (как правило — это будущий или действующий инструктор), второго не форсировали и оценивали достаточно лояльно — как любителя. Учитывая достаточно узкий круг старших учеников и инструкторов, в конкретной школе айкидо, где все общаются и друг друга неплохо знают, это не является проблемой. Все знают, кто как тренируется и как аттестуется. А вот при взгляде со стороны могут возникать вопросы. Но это не имеет никакого значения для тех, кто не собирается работать профессионально. Крайне редко представители «любителей» идут в инструкторы, хотя вполне могут иметь высокий ранг, полученный в течение долгого срока, эволюционно и без особых претензий.
Следующая проблема, которая актуальна для многих додзё — это их история. Очень часто проблемы конкретного додзё, его инструкторов и старших учеников продиктованы не только объективными, но и историческими причинами. В свою очередь, это диктует формат и уровень взаимоотношений между додзё в рамках одной школы. Конечно, эти особенности всегда следует учитывать. И уж тем более не стоит в целях «настройки системы» пытаться все неправильное (если оно есть) поломать, чтобы построить заново и всех заставить ходить строем. Однако работа глав додзё в том и заключается, чтобы стараться работать согласованно, организованно и как можно ближе к единым стандартам школы (хомбу-додзё), при этом четко придерживаясь правил этикета и естественной иерархии. В большинстве случаев, между старшими сэнсэями такое взаимопонимание есть. Координация действий и сотрудничество — тоже. Все-таки ранг и принадлежность к одной школе обязывает. А вот с наведением порядка внутри додзё, среди старших учеников и младших инструкторов дело обстоит гораздо сложнее. Причины здесь опять можно увидеть в размытости системы иерархии и этикета. Но обо всём по порядку.
Говоря об исторических предпосылках различных проблем региональных додзё, следует иметь ввиду в первую очередь додзё, существующие достаточно долгий срок. В этом случае картина обычно стандартная. Старший сэнсэй был не один, а поменялся по тем или иным причинам (возможно не один раз), среди старших учеников присутствуют те, кто застал другого сэнсэя, другие правила работы, а иногда и вообще принадлежность к иной организации, и работу с другими кураторами, которая могла сильно отличаться от того, что требуется в наши дни. Понятно, что такие ученики уже достаточно взрослые, с устоявшимся мировоззрением и привычками, которые сложно менять. Учитывая долгий стаж занятий, они чаще всего давно имеют черные пояса 1-3 дана. Некоторые имеют собственные группы — детские, а иногда и взрослые, которые являются аффилированными к основному додзё (старшему сэнсэю). В то же время, далеко не все из них имеют инструкторские сертификаты, являясь по сути внутренними инструкторами конкретного додзё с согласия старшего инструктора. Тут проблема бывает в разнице подходов у сэнсэя и старших учеников. Может случаться даже так, что старшие пытаются спорить и общаться на равных с сэнсэем (особенно если не он начинал их учить), максимум принимая к сведению его советы и полностью игнорируя требования. Это отдельная беда, требующая корректировки понимания субординации и этикета. Как ни крути, все проблемы стремятся к одинаковому решению — соблюдению существующих правил.
В принципе, для многих старших учеников, кто имеет степень дан и собирается развиваться дальше, в том числе и с помощью начала преподавательской деятельности, желание это сделать рано или поздно, является вполне нормальным. Далеко не каждый, как уже говорилось, способен, имеет время и желание этим заниматься, так как это помимо прочего еще и огромная ответственность. Первичная подготовка будущих инструкторов проводится путем предоставления им права проводить некоторые тренировки в основном додзё. При этом корректируются какие-то ошибки, а сам будущий инструктор получает необходимый опыт для последующей самостоятельной работы. Рано или поздно он начинает вести дополнительные группы, а уже потом арендует зал и набирает собственных учеников, разумеется по согласованию со старшим инструктором. Так должно происходить и в принципе происходит в большинстве случаев. Обычный процесс развития и расширения региональной организации. Но и здесь все должно работать в соответствии с определенными правилами. Прежде всего, это касается взаимоотношений в иерархической цепочке. Получая в своё распоряжение зал и приобретая некоторый (часто еще не слишком большой) опыт, новоиспеченный инструктор часто совершает ряд ошибок, которые вместо развития приносят только проблемы.
Как это обычно выглядит на практике ? Возьмем условного ученика, обладающего рангом 1-3 дан, который изъявил желание набрать собственную группу. Данный вопрос он согласовал со своим сэнсэем, арендовал зал, набрал людей и начал работать. В связи с тем, что у него теперь имеются свои ученики, своё расписание и другие моменты, которым надо уделять внимание, появляется дефицит времени, а также растёт ощущение собственной значимости. Хотя действительно, в данном случае и значимость и ответственность серьезно возрастают. Такой инструктор закономерно нуждается в советах, подсказках и корректировках. Но, спустя некоторое время, он приходит к выводу, что в принципе силен своим умом и ему виднее, что и как давать собственным ученикам. Появляется собственное мнение по всем вопросам. В данных условиях уведомлять сэнсэя о некоторых моментах уже нет необходимости, так как они, якобы, не особо и важны. В этот период могут также появиться идеи, которые приводят к несогласованным ни с кем самовольным изменениям в технологии учебного процесса.
Разумеется, сложно требовать от нового инструктора посещения тренировок 3-4 раза в неделю помимо его собственных, но обычно, со временем, эта посещаемость падает практически до нуля. Крайне редко сейчас встретишь инструктора, регулярно тренирующегося у своего сэнсэя хотя бы 1-2 раза в неделю. Неизбежно возникающие в ходе работы вопросы при этом начинают решаться не передачей знаний от своего сэнсэя, а собственными домыслами. Главное чтобы они укладывались в картину мира. Таким образом, нарушается цепочка преемственности и передачи знаний, что закономерно не приводит ни к чему хорошему. Какое-то время, по инерции, всё еще нормально, но на деле новый инструктор фактически создает отдельную «ячейку», лояльную лично ему и никому больше. Такие ученики часто даже не приучены выражать уважение ни к кому, кроме собственного инструктора. Вся роль вышестоящего сэнсэя в качестве куратора правильности развития отдельного зала в рамках региональной федерации оказывается утраченной практически полностью, за исключением необходимости сдавать ему экзамены. Но даже эта необходимость порой отпадает, если инструктор сам обладает правом эти экзамены принимать и решает начать это делать.
Конечно, когда инструктор является в региональной организации «внутренним», он в несколько большей степени сохраняет связь с сэнсэем, поскольку в силу своего положения должен полностью соблюдать все правила своего додзё и несет прямые обязанности перед организацией. Но, если он уже имеет инструкторский сертификат международного образца, пусть и самый начальный, всё оказывается сложнее. На этом этапе любая попытка контроля и корректировки работы со стороны сэнсэя уже часто встречается в штыки. Ведь молодой инструктор зачастую искренне считает, что имея сертификат, свою группу лояльных учеников и т.д., он является жизнеспособным вплоть до полной независимости. Собственное мнение начинает отстаиваться всё жестче, даже если оно в ряде случае вообще никого не интересует. Так ситуация постепенно усугубляется до точки кипения и происходит разрыв.
Еще один важный момент — личные взаимоотношения. Абсолютно нормальным является то, что человек, вырастающий хотя бы до уровня внутреннего инструктора (или выше) и имеющий степень Дан, на протяжении собственного обучения всё чаще и теснее общается со своим сэнсэем, ему доверяется намного больше информации, он посвящается во многие вопросы, с которыми раньше не имел дела или вообще не подозревал о каких-то моментах в работе. То есть уровень посвященности, уровень общения с сэнсэем становится весьма близким — почти эквивалентом дружеских отношений. И здесь всплывает одна из самых серьезных ошибок со стороны ученика — он забывает об этикете. Вначале появляется некое панибратство, потом ощущение вседозволенности и т.д. А любые попытки сэнсэя этот процесс остановить, воспринимаются, как обида, ничем не обусловленное желание сэнсэя покомандовать, вмешательство в дела значимой и гордой личности. В голове звучит что-то вроде: «а ты кто такой, чтобы мне указывать?». Хотя в данном случае этот вопрос должен быть адресован как раз в обратную сторону. Слишком рано и не по адресу в данной ситуации показывается «характер».
Всё описанное происходило (и происходит) в России уже много раз и обычно называется «парадом суверенитетов», когда едва оперившиеся инструкторы идут на конфликт с сэнсэем и полное отделение от него, следуя исключительно эгоистическим соображениям. Чтобы как-то оправдать разрыв, а ведь это прямое нарушение этикета и принципа иерархичности, такие «инструкторы», заявляя о своей независимости, часто начинают поливать грязью бывшего сэнсэя, вести себя агрессивно и даже не здороваются потом при встрече. Ведь куда спокойнее и комфортнее убедить самого себя уйти от «плохого сэнсэя, самодура и человека мешающего развиваться», чем покинуть его с ощущением собственной эгоистичности. Разумеется, они уводят за собой и людей, сколько смогут, тем самым разрушая вышестоящую организацию, её структуру, опять же в угоду собственным интересам. А если задаться вопросом — чему такой инструктор научит учеников после того, как сам нарушил все возможные правила, принципы этикета и приличия? Вряд ли чему-то новому. Сам же рано или поздно столкнется с аналогичным отношением от тех кого учил.
Выгода от таких действий является крайне сомнительной, особенно в долгосрочной перспективе. Иерархическая вертикаль в БИ обычно выстроена достаточно жестко и не предполагает никаких вольных толкований. Для ученика обогнать сэнсэя по уровню знаний и опыта возможно только в одном случае — если сэнсэй полностью отошел от дел. Да и то понадобится много времени, чтобы достичь сопоставимого уровня или превысить его. Во всех остальных вариантах действующий сэнсэй пожизненно остается сэнсэем и непререкаемым авторитетом. Нарушая этот принцип, любой человек ставит себя в крайне нелогичное положение. С одной стороны, являясь инструктором, он должен научить людей следовать правилам, но на практике показывает полное пренебрежение ими же. Кроме того, неужели человек, публично нарушивший все традиции, всерьез считает, что сможет работать сам, не имея никакой поддержки ? Ведь её он безвозвратно потеряет во время конфликта. Да, он может напрямую обратиться в хомбу додзё, и возможно его там даже примут. Но сразу возникает множество вопросов. В регионе, или даже в одном городе, вдруг появляются 2 разных отделения одной международной организации, которые не желают ни общаться, ни сотрудничать. Только чье мнение спросят из хомбу-додзё в первую очередь при решении каких-то значимых вопросов? Старшего на данной территории сэнсэя или молодого начинающего инструктора, который этого сэнсэя бросил публично и ничего пока не сделал для школы сам? Конечно, никто не выставит отделившееся от своего сэнсэя инструктора с учениками из международной организации. Но и отношение (вспоминаем о традициях) наверняка будет соответствующим.
Вообще, исходя из простой логики, стремление полностью отделиться от собственного сэнсэя в рамках одной территории выглядит ни чем иным, как желанием решать самому все те вопросы, в которых, по мнению таких инструкторов, сэнсэй принимает неверное решение или проводит неправильную политику. Переводя на понятный язык, получается: «я не согласен работать так, как требует сэнсэй и знаю как лучше, но мне не дают». Какие здесь еще нужны комментарии с точки зрения этикета и естественной иерархии? И кто такой с этой позиции наш гипотетический независимый инструктор, который решил, что он лучше знает, что именно нужно делать? Разумеется пока он еще никто и звать его «никак». Но мнение уже имеет. За ним стоят взрослые люди, и часто даже дети, которые оказались в заложниках чужих амбиций, еще находясь на стадии «простых учеников». Но как и себя самого, инструктор лишает их нормального обучения, пытаясь выстроить собственный, более справедливый, по его мнению, мир, создавая ситуацию, когда ни нашим ни вашим. Страдают в итоге не только сами «раскольники», но и те, от кого они ушли. Никаких плюсов ни одной из сторон такая ситуация на деле не приносит.
Кстати, существует один интересный момент. Испытывая дефицит общения, «независимые» инструкторы с комплексом непризнанности их гения, склонны объединяться по интересам с такими же «независимыми», изо всех сил декларируя необходимость и наличие дружбы всех со всеми. Однако им не хватает опыта чтобы понять ущербность и нежизнеспособность такой схемы. Невозможно всем быть друзьями и практика это неоднократно доказала. Да и выглядит это лицемерием, раз уж даже с собственным сэнсэем человек ни подружиться, ни договориться оказался не в состоянии.
Теперь, примерно представляя, чем иногда оборачивается «благодарность» старших учеников на практике, давайте подумаем, как вся описанная ситуация должна выглядеть в нормальном и жизнеспособном варианте.
Итак, наш условный будущий инструктор много работал, получал все необходимые знания и с пониманием этикета и правил у него все прекрасно. Его целенаправленно готовили к тому моменту, когда он сможет набрать людей и проводить тренировки, и, когда это время настало, ему оказывается методическая, практическая и прочая возможная помощь, так как в целом расширение сети залов обычно в интересах любой региональной организации, да и самого старшего сэнсэя прежде всего. Однако, вспоминая о нюансах менталитета европейского толка, в первую очередь необходимо наличие письменного договора, заключаемого между федерацией и инструктором (как внутренним, так и официальным), ведь инструктор обязан работать в рамках организации и, следовательно, руководствоваться существующими правилами, изложенными просто и понятно. Данный договор должен четко описывать механизмы работы, права и обязанности сторон. Так гораздо легче контролировать процесс и следить за исполнением его положений. В случае любых спорных ситуаций, действия сторон будут являться заранее оговоренными. Если человек его подписал, значит согласился работать именно так, а не иначе. Кроме того, если полномочия «внутреннего» инструктора федерации будут прекращены по любым основаниям, возможность его замены без потери численности федерации будет являться простым техническим моментом.
Если же речь идет об инструкторе, уже имеющем международный сертификат, то сохранение в неизменном виде системы обучения, традиций и соблюдение всех писанных и неписанных правил по определению должно являться его обязанностью. Любые шаги, разрушающие данную схему, фактически можно считать наносящими вред не просто региональной организации, а школе айкидо в целом. Следовательно, работа нормального инструктора заключается в том, чтобы всеми силами способствовать дальнейшей передаче знаний школы в неизменном виде, а не вносить свои корректировки и играть в независимость или самодеятельность со всеми вытекающими последствиями. Для этого необходимо полноценное сотрудничество со своим сэнсэем, а не противопоставление ему своего, еще не сформировавшегося опыта.
Нет смысла дальше углубляться в детали инструкторской работы, поэтому немного вернемся к тезису о восприятии. К сожалению, природа человека такова (и старшие ученики с инструкторами не исключение), что часто советы, рекомендации и указания сэнсэя, касающиеся непосредственно процесса обучения и функционирования школы воспринимаются ими как приказы, которые некоторых задевают. Не тем тоном сказал, не так посмотрел при этом и т.д. Потребовал что-то сделать, либо прекратить делать что-то неправильное. Много раз в отношении некоторых сэнсэев доводилось слышать от учеников фразу: «…вот, мол, пришел, раскомандовался…». Но такое восприятие является ни чем иным, как очередным проявлением эго со стороны говорящего. Ведь опять же с точки зрения правил и этикета, всё, что высказано старшим по рангу сэнсэем в форме рекомендаций, пожеланий и вообще в любой возможной форме, фактически является руководством к действию. Долгом любого ученика. Иначе грош цена всей школе и иерархии в принципе. Если каждый «гениальный» ученик будет делать так, как он сам считает нужным, от додзё ничего не останется за очень короткий срок. Равно как ошибется и любой инструктор, если допустит такие проявления внутри своего коллектива.
А теперь с той же позиции выйдем за рамки одного додзё и одного региона. Как правило, крупные региональные додзё, принадлежащие к одной школе (международной организации), стараются координировать свои действия. Старшие сэнсэи каждого из них прекрасно знакомы между собой и в большинстве случаев без проблем находят общий язык. Конечно, бывают и исключения, когда условное достаточно крупное додзё, возглавляемое достаточно опытным сэнсэем и инструктором, не желает согласовывать свои действия ни с кем вообще. Но здесь речь уже о другом уровне общения. Формально ничего не нарушается, ведь сэнсэй сотрудничает с хомбу-додзё и сам по себе обладает достаточным уровнем и опытом, чтобы попытаться не наломать дров. Его нежелание общаться с соседями может иметь множество причин, но все они не так сильно касаются темы следования правилам. Ведь такой сэнсэй уже не новичок и сам в состоянии решить что ему нужно. Другое дело, что скоординированное и консолидированное мнение старших инструкторов и следование всех додзё в стране единой политике выгодно повышает шансы на успешное взаимодействие и следование единым стандартам на международном уровне. На то оно и объединение, пусть даже неформальное, чтобы с ним считались везде, как с проявлением коллективного и согласованного мнения.
Понятно, что при отсутствии на территории страны ярко выраженного лидера высокого ранга и огромного опыта, который являлся бы объединяющим фактором, процесс распределенного взаимодействия между додзё выходит на первый план. С одной стороны является вполне нормальной ситуация, когда опытный инструктор, глава своего додзё напрямую работает с Японией и решает там свои вопросы. С другой стороны, ранговую систему в школе в целом никто не отменял, поэтому вновь вспоминая об этикете, вопрос совещательности между додзё, старшими инструкторами, по-прежнему остается актуальным. Иногда гораздо проще решить вопрос между собой, обменяться опытом и т.д., а потом уже выходить на уровень хомбу-додзё, чтобы там не возникало впечатление, что в России правая рука не знает, что делает левая.
Отдельным моментом также является общение между старшими учениками и сэнсэями из разных додзё. Этот вопрос крайне важен с позиции этикета и соблюдения правил приличия. Разумеется, многие старшие ученики из разных регионов давно знакомы между собой, благодаря общим мероприятиям, семинарам и т.д. Однако и в данном случае тоже присутствует некоторый негативный фактор из разряда «кто есть кто». Например, иногда можно увидеть картину, как некто упорно спорит с сэнсэем непомерно выше его рангом, доказывая свои мысли, приобретенные непонятно где. Такое становится возможным исключительно потому, что этикету человека не научили.
В первую очередь, любое крупное додзё — это его сэнсэй. Именно он решает все вопросы, направляет деятельность своей организации и является единственным основным поставщиком и источником информации. В рамках данного додзё и всех его сателлитов с учениками и инструкторами, именно мнение сэнсэя является базовым и не подлежащем обсуждению для всех учеников без исключения. В силу сложившейся практики это, к сожалению, не всегда так, однако речь идет об идеальной с точки зрения этикета конфигурации. Но, помимо собственного региона и сэнсэя, существуют соседи, у которых свои инструкторы и свой сэнсэй. Он может быть как старше, так и младше по рангу, чем сэнсэй собственного додзё. И вот здесь снова требуется повышенное внимание к вопросам этикета. Сэнсэй более старшего ранга в силу организационных причин никогда не станет вмешиваться в дела соседей только потому что он старше. Но если возникает ситуация, когда рекомендация от него может помочь в каких-то вопросах или исправить проблемы, которые он увидел, эта информация будет в первую очередь донесена до сэнсэя данного додзё, который и будет делать выводы. В случае же с учениками, какого бы они не были ранга, любое проявление неуважения к сэнсэю другого додзё является недопустимым. Если не принять этот факт за аксиому, то получится полная анархия, где ученики, замкнутые на своего сэнсэя ни во что не ставят остальных, а в лучшем случае пытаются себя вести с ними, как с равными, либо вообще начать их поучать. Всегда следует помнить, что какими бы не были личные взаимоотношения, применительно к айкидо базовой ценностью всё же является проявление этикета, а уже потом всё остальное.
Разумеется, даже в рамках столь объемного обзора, сложно упомянуть все возможные ситуации и привести достаточно доводов, однако есть главный вывод, который напрашивается просто исходя из поверхностного анализа схожести всех перечисленных негативных моментов. Любая проблема, которая возникает в любом додзё, с любыми учениками вне зависимости от ранга, инструкторами и представителями других школ, появляется по одной единственной причине. Когда люди перестают следовать правилам и этикету. Причины этого не так уж важны. Проблемой является сам факт существования данного явления. Соответственно, большинство вопросов может быть решено достаточно просто — если все участники диалога начнут исходить из единых правил и принципов, так как различные базовые ценности по определению не являются совместимыми.
Для начала, хорошо бы было сформировать по-настоящему единое сообщество, действующее по общим правилам и стандартам. Эти правила нельзя изложить на бумаге в качестве предписания. Однако можно придерживаться одинаковых взглядов на понимание того, что требуется делать, и напротив — чего стоит всеми силами избегать в совместной работе. Без понимания не будет уважения. Без уважения бессмысленно Айкидо.
(с)Антон Болотов, август 2019 г.